I I I I I I I

It was eight o'clock in the morning—the time when the officers, the local officials, and the visitors usually took their morning dip in the sea after the hot, stifling night, and then went into the pavilion to drink tea or coffee. ||||||||||||определённый ар||||||||||купание|||||||душный|||||||павильон||||| |era|ocho|en punto||la|mañana||hora del día|cuando|la|oficiales|la|locales|funcionarios locales|||visitantes|usualmente|tomaban|sus||baño matutino||las|mar|después de||calurosa|sofocante|noche cálida||luego|fueron|al|la|pabellón||||| Es war acht Uhr morgens - die Zeit, in der die Offiziere, die örtlichen Beamten und die Besucher nach der heißen, stickigen Nacht gewöhnlich ihr morgendliches Bad im Meer nahmen und dann in den Pavillon gingen, um Tee oder Kaffee zu trinken. It was eight o'clock in the morning—the time when the officers, the local officials, and the visitors usually took their morning dip in the sea after the hot, stifling night, and then went into the pavilion to drink tea or coffee. Было восемь часов утра — время, когда офицеры, местные чиновники и приезжие обыкновенно купались утром в море после жаркой, душной ночи, а потом шли в павильон пить чай или кофе. 现在是早上八点钟——在炎热、令人窒息的夜晚之后，军官、当地官员和游客们通常会在早上到海里畅游，然后进入亭子喝茶或咖啡。 Ivan Andreitch Laevsky, a thin, fair young man of twenty-eight, wearing the cap of a clerk in the Ministry of Finance and with slippers on his feet, coming down to bathe, found a number of acquaintances on the beach, and among them his friend Samoylenko, the army doctor. Иван|Андреич|Лаевский||||||||||||||клерк||||||||тапочки|||||||купаться|||||знакомых|||||||||Самойленко||| Iván Andreitch|Andreitch|Laevsky||delgado|rubio|joven|||||llevando puesta|||||empleado administrativo||el||||||zapatillas de casa||||bajando para bañarse|bajando a bañarse||bañarse||||||||||||||||| Iwan Andreitsch Lajewski, ein schlanker, hübscher junger Mann von achtundzwanzig Jahren, der die Mütze eines Beamten des Finanzministeriums trug und Pantoffeln an den Füßen hatte, kam zum Baden herunter und fand am Strand eine Reihe von Bekannten, darunter seinen Freund Samoylenko, den Militärarzt. Ivan Andreitch Laevsky, a thin, fair young man of twenty-eight, wearing the cap of a clerk in the Ministry of Finance and with slippers on his feet, coming down to bathe, found a number of acquaintances on the beach, and among them his friend Samoylenko, the army doctor. Иван Андреич Лаевский, худощавый, белокурый молодой человек лет двадцати восьми, в фуражке чиновника министерства финансов и в туфлях на ногах, спустившись купаться, нашел на берегу ряд знакомых, и среди них его друг Самойленко, военный врач. 伊凡·安德烈伊奇·拉耶甫斯基，一个二十八岁的瘦削、金发的青年，头戴财政部办事员的帽子，脚上穿着拖鞋，正下楼洗澡，在海滩上遇见了好几个熟人，其中就有他的朋友、军医萨莫依连科。

With his big cropped head, short neck, his red face, his big nose, his shaggy black eyebrows and grey whiskers, his stout puffy figure and his hoarse military bass, this Samoylenko made on every newcomer the unpleasant impression of a gruff bully; but two or three days after making his acquaintance, one began to think his face extraordinarily good-natured, kind, and even handsome. |||остриженный|||||||||||||брови|||||пухлый|пухлый||||хриплый||бас||||||новичок||неприятное||||грубый|грубый хули||||||||||||||||необыкновенно|добродушный|добродушный|||| Mit seinem großen kupierten Kopf, dem kurzen Hals, dem roten Gesicht, der großen Nase, den struppigen schwarzen Augenbrauen und dem grauen Schnurrbart, der gedrungenen, geschwollenen Figur und dem heiseren Militärbass machte dieser Samoylenko auf jeden Neuankömmling den unangenehmen Eindruck eines ruppigen Tyrannen; aber zwei oder drei Tage nach seiner Bekanntschaft begann man, sein Gesicht als außerordentlich gutmütig, freundlich und sogar schön zu empfinden. Con su gran cabeza recortada, su cuello corto, su cara roja, su gran nariz, sus desgreñadas cejas negras y sus bigotes grises, su corpulenta figura hinchada y su ronco bajo militar, este Samoylenko causaba en todo recién llegado la desagradable impresión de un matón rudo; pero dos o tres días después de conocerlo, uno empezaba a pensar que su rostro era extraordinariamente bondadoso, amable e incluso apuesto. Своей большой стриженой головой, короткой шеей, красным лицом, большим носом, мохнатыми черными бровями и седыми бакенбардами, толстой одутловатой фигурой и хриплым военным басом этот Самойленко производил на всякого приезжего неприятное впечатление грубоватого хулигана; но дня через два-три после знакомства с ним, лицо его стало казаться необыкновенно добродушным, добрым и даже красивым. 这个萨莫依连科脑袋很大，脖子很短，脸色红润，鼻子很大，浓密的黑眉毛和灰色的络腮胡子，身材魁梧，说话嘶哑，给每个初次见面的人都留下一个粗鲁恶霸的不愉快印象；但是，认识他两三天后，人们就开始觉得他的脸非常和蔼、善良，甚至漂亮。 In spite of his clumsiness and rough manner, he was a peaceable man, of infinite kindliness and goodness of heart, always ready to be of use. Несмотря на свою неуклюжесть и грубые манеры, это был миролюбивый человек, бесконечной доброты и добросердечия, всегда готовый быть полезным. 尽管他笨拙且举止粗鲁，但他是一个和平的人，拥有无限的仁慈和善良，总是乐于助人。 He was on familiar terms with every one in the town, lent every one money, doctored every one, made matches, patched up quarrels, arranged picnics at which he cooked shashlik and an awfully good soup of grey mullets. Se llevaba bien con todos los habitantes de la ciudad, a todos prestaba dinero, a todos maquillaba, hacía cerillas, arreglaba peleas, organizaba picnics en los que cocinaba shashlik y una sopa de salmonetes buenísima. Он был со всеми в городе в дружеских отношениях, всем одалживал деньги, всех лечил, сватал, улаживал ссоры, устраивал пикники, на которых варил шашлык и ужасно вкусный суп из кефали. 他与镇上的每个人都很熟络，借钱给每个人，为每个人看病，撮合婚姻，调解争吵，安排野餐，在野餐时他会烹制烤肉串和非常美味的灰鲻鱼汤。 He was always looking after other people's affairs and trying to interest some one on their behalf, and was always delighted about something. Он всегда присматривал за чужими делами и старался заинтересовать кого-нибудь от их имени и всегда был чему-то рад. 他总是关心别人的事情并试图让别人对他感兴趣，并且总是对某事感到高兴。 The general opinion about him was that he was without faults of character. Общее мнение о нем было то, что он был без недостатков характера. 人们普遍认为他性格上没有缺点。 He had only two weaknesses: he was ashamed of his own good nature, and tried to disguise it by a surly expression and an assumed gruffness; and he liked his assistants and his soldiers to call him "Your Excellency," although he was only a civil councillor. У него было только две слабости: он стыдился своего добродушия и старался прикрыть его угрюмым выражением лица и напускной грубоватостью; и он любил, чтобы его помощники и солдаты называли его «ваше превосходительство», хотя он был всего лишь статским советником. 他只有两个弱点：他对自己的善良感到羞愧，并试图用粗鲁的表情和假装的粗鲁来掩饰它；他喜欢他的助手和士兵称呼他为“阁下”，尽管他只是一名民事议员。 "Answer one question for me, Alexandr Daviditch," Laevsky began, when both he and Samoylenko were in the water up to their shoulders. -- Ответьте мне на один вопрос, Александр Давидыч, -- начал Лаевский, когда и он, и Самойленко оказались по плечи в воде. “回答我一个问题，亚历山大·达维迪奇，”拉耶甫斯基开口道，这时他和萨莫依连科都浸在水里，水没过他们的肩膀。 "Suppose you had loved a woman and had been living with her for two or three years, and then left off caring for her, as one does, and began to feel that you had nothing in common with her. "Suponhamos que amava uma mulher e que vivia com ela há dois ou três anos, e que depois deixava de cuidar dela, como acontece, e começava a sentir que não tinha nada em comum com ela. «Предположим, ты полюбил женщину и прожил с ней года два-три, а потом перестал заботиться о ней, как делают, и начал чувствовать, что не имеешь с ней ничего общего. “假设你爱上了一个女人，并和她一起生活了两三年，然后你不再像以前那样关心她，并开始觉得你和她没有任何共同之处。 How would you behave in that case?" Как бы вы повели себя в таком случае?» 在这种情况下你会怎么做？” "It's very simple. "Это очень просто. 'You go where you please, madam'—and that would be the end of it." 'Vai para onde lhe apetecer, minha senhora' - e seria o fim de tudo." «Идите, куда хотите, сударыня», — и на этом все кончится. “夫人，您想去哪儿就去哪儿吧”——事情就这样结束了。” "It's easy to say that! «Легко так говорить! But if she has nowhere to go? А если ей некуда идти? A woman with no friends or relations, without a farthing, who can't work . Uma mulher sem amigos nem parentes, sem um cêntimo, que não pode trabalhar . Женщина без друзей и родственников, без гроша, которая не может работать. 一个没有朋友或亲戚、身无分文、不能工作的女人。 ." ." "Well? "Хорошо? “出色地？ Five hundred roubles down or an allowance of twenty-five roubles a month—and nothing more. Quinhentos rublos de entrada ou uma mesada de vinte e cinco rublos por mês - e nada mais. Пятьсот рублей вперед или пособие двадцать пять рублей в месяц — и больше ничего. 首付五百卢布，或者每月津贴二十五卢布——仅此而已。 It's very simple." Это очень просто». 这非常简单。” "Even supposing you have five hundred roubles and can pay twenty-five roubles a month, the woman I am speaking of is an educated woman and proud. «Даже если у вас есть пятьсот рублей и вы можете платить двадцать пять рублей в месяц, женщина, о которой я говорю, женщина образованная и гордая. “即使假设你有五百卢布，但每个月只能支付二十五卢布，我所说的这个女人是一个受过教育的女人，而且很自豪。 Could you really bring yourself to offer her money? Мог бы ты действительно заставить себя предложить ей деньги? 你真敢给她钱吗？ And how would you do it?" И как бы вы это сделали?» 那么您该怎么做呢？” Samoylenko was going to answer, but at that moment a big wave covered them both, then broke on the beach and rolled back noisily over the shingle. Samoylenko ia responder, mas, nesse momento, uma grande onda cobriu-os a ambos, quebrou na praia e rolou ruidosamente sobre o cascalho. Самойленко хотел было ответить, но в это время их обоих накрыла большая волна, потом разбилась о берег и с шумом покатилась по гальке. 萨莫伊连科正要回答，可就在这时，一个大浪淹没了他们俩，然后冲击着海滩，又在卵石上发出很大的响声滚回来。 The friends got out and began dressing. Přátelé vystoupili a začali se oblékat. Друзья вышли и начали одеваться. 朋友们都下了车，开始穿衣服。

"Of course, it is difficult to live with a woman if you don't love her," said Samoylenko, shaking the sand out of his boots. "Samozřejmě, že je těžké žít se ženou, když ji nemilujete," řekl Samojlenko a vyklepal si písek z bot. -- Конечно, трудно жить с женщиной, если ее не любишь, -- сказал Самойленко, вытряхивая песок из сапог. “当然，如果你不爱一个女人，就很难和她生活在一起，”萨莫伊连科一边说，一边抖掉了靴子里的沙子。 "But one must look at the thing humanely, Vanya. "Ale je třeba se na věc dívat lidsky, Váňo. -- Но смотреть на дело надо по-человечески, Ваня. “但是我们必须以人道的态度看待这件事，瓦尼亚。 If it were my case, I should never show a sign that I did not love her, and I should go on living with her till I died." Kdyby to byl můj případ, nikdy bych nedal najevo, že ji nemiluji, a žil bych s ní až do smrti." Если бы это был мой случай, я бы никогда не показывал, что не люблю ее, и жил бы с ней до самой смерти». 如果是我的话，我绝不会表现出一点不爱她的迹象，而且我会一直和她生活在一起，直到我死去。” He was at once ashamed of his own words; he pulled himself up and said: Okamžitě se za svá slova zastyděl, vzpamatoval se a řekl: Envergonhou-se imediatamente das suas próprias palavras; levantou-se e disse: Ему сразу стало стыдно за свои слова; он подтянулся и сказал: 他一下子对自己的话感到羞愧，他站起身来说道：

"But for aught I care, there might be no females at all. "Ale co já vím, třeba tam žádné ženy nejsou. "Mas, por mim, pode não haver fêmeas de todo. — Но мне все равно, женщин может и не быть вовсе. “但无论如何，可能根本没有雌性。 Let them all go to the devil!" Ať jdou všichni k čertu!" Пусть все идут к черту!» The friends dressed and went into the pavilion. Přátelé se oblékli a odešli do pavilonu. Друзья оделись и вошли в павильон. There Samoylenko was quite at home, and even had a special cup and saucer. Samojlenko se tam cítil jako doma, a dokonce měl speciální šálek a podšálek. Там Самойленко чувствовал себя как дома и имел даже особую чашку с блюдцем. 萨莫伊连科在那里过得很自在，甚至还有一个特别的茶杯和茶碟。 Every morning they brought him on a tray a cup of coffee, a tall cut glass of iced water, and a tiny glass of brandy. Každé ráno mu přinesli na podnose šálek kávy, vysokou broušenou sklenici ledové vody a malou skleničku brandy. Каждое утро ему приносили на подносе чашку кофе, высокий граненый стакан воды со льдом и рюмочку бренди. 每天早上，他们都用托盘给他送来一杯咖啡、一杯高脚杯的冰水和一小杯白兰地。 He would first drink the brandy, then the hot coffee, then the iced water, and this must have been very nice, for after drinking it his eyes looked moist with pleasure, he would stroke his whiskers with both hands, and say, looking at the sea: Nejdřív pil brandy, pak horkou kávu, pak ledovou vodu, a to mu muselo být moc příjemné, protože po vypití měl oči vlhké potěšením, oběma rukama si hladil vousy a říkal při pohledu na moře: Сначала он пил коньяк, потом горячий кофе, потом воду со льдом, и это, должно быть, было очень приятно, потому что, выпив, глаза его увлажнялись от удовольствия, он обеими руками гладил свои бакенбарды и говорил, глядя на море: 他先喝白兰地，然后喝热咖啡，然后喝冰水，这感觉一定很美妙，因为喝完之后，他的眼睛高兴得湿润了，他用双手抚摸着胡须，望着大海说道：

"A wonderfully magnificent view!" "Чудесно великолепный вид!" After a long night spent in cheerless, unprofitable thoughts which prevented him from sleeping, and seemed to intensify the darkness and sultriness of the night, Laevsky felt listless and shattered. Depois de uma longa noite passada em pensamentos inúteis e sem alegria, que o impediam de dormir e pareciam intensificar a escuridão e a tristeza da noite, Laevsky sentia-se apático e destroçado. После долгой ночи, проведенной в безотрадных, бесполезных мыслях, которые мешали ему спать и как бы усиливали мрак и духоту ночи, Лаевский чувствовал себя вялым и разбитым. 拉耶夫斯基一整夜都在想着令人沮丧、毫无意义的事情，他彻夜难眠，夜色似乎更加黑暗、闷热，他感到无精打采，精疲力竭。 He felt no better for the bathe and the coffee. Он не почувствовал себя лучше после ванны и кофе.

"Let us go on with our talk, Alexandr Daviditch," he said. -- Продолжим наш разговор, Александр Давидыч, -- сказал он. "I won't make a secret of it; I'll speak to you openly as to a friend. -- Я не стану делать из этого секрета, я буду говорить с тобой открыто, как с другом. “我不会隐瞒这件事；我会像对待朋友一样开诚布公地与你交谈。 Things are in a bad way with Nadyezhda Fyodorovna and me . Плохо нам с Надеждой Федоровной. a very bad way! velmi špatným způsobem! очень плохой способ! Forgive me for forcing my private affairs upon you, but I must speak out." Odpusťte mi, že vám vnucuji své soukromé záležitosti, ale musím mluvit nahlas." Простите, что навязываю вам свои личные дела, но я должен высказаться». 请原谅我把我的私事强加给你，但我必须说出来。” Samoylenko, who had a misgiving of what he was going to speak about, dropped his eyes and drummed with his fingers on the table. Samojlenko, který tušil, o čem bude mluvit, sklopil oči a zabubnoval prsty na stůl. Samoylenko, que tinha dúvidas sobre o que ia falar, baixou os olhos e tamborilou com os dedos na mesa. Самойленко, предчувствовавший, о чем он будет говорить, опустил глаза и забарабанил пальцами по столу. 萨莫伊连科对自己要讲的内容有些疑惑，他垂下眼睛，用手指敲着桌子。

"I've lived with her for two years and have ceased to love her," Laevsky went on; "or, rather, I realised that I never had felt any love for her. -- Я прожил с ней два года и разлюбил ее, -- продолжал Лаевский; "или, вернее, я понял, что никогда не чувствовал к ней никакой любви. “我跟她同居了两年，不再爱她了，”拉耶甫斯基又说，“或者更确切地说，我认识到我从来没有爱过她。 These two years have been a mistake." Эти два года были ошибкой». It was Laevsky's habit as he talked to gaze attentively at the pink palms of his hands, to bite his nails, or to pinch his cuffs. Era hábito de Laevsky, enquanto falava, olhar atentamente para as palmas das mãos cor-de-rosa, roer as unhas ou apertar os punhos. У Лаевского была привычка во время разговора внимательно смотреть на розовые ладони своих рук, грызть ногти или щипать манжеты. 拉耶夫斯基说话时习惯盯着自己粉嫩的手掌看，咬指甲，或者捏袖口。 And he did so now. И он сделал это сейчас.

"I know very well you can't help me," he said. — Я очень хорошо знаю, что ты не можешь мне помочь, — сказал он. "But I tell you, because unsuccessful and superfluous people like me find their salvation in talking. — А я вам говорю, потому что такие неудачные и лишние люди, как я, находят свое спасение в болтовне. “但是我告诉你，因为像我这样不成功和多余的人通过谈话找到了救赎。 I have to generalise about everything I do. Я должен обобщать все, что я делаю. 我必须概括我所做的每一件事。 I'm bound to look for an explanation and justification of my absurd existence in somebody else's theories, in literary types—in the idea that we, upper-class Russians, are degenerating, for instance, and so on. Объяснение и оправдание своего нелепого существования я должен искать в чужих теориях, в литературных типах — в мысли, что мы, высшие русские, вырождаемся, например, и т. д. 我必须从别人的理论、文学类型中寻找对我荒谬存在的解释和辩护——比如，我们上层阶级的俄罗斯人正在堕落，等等。 Last night, for example, I comforted myself by thinking all the time: 'Ah, how true Tolstoy is, how mercilessly true!' Вчера вечером, например, я утешал себя тем, что все время думал: «Ах, как верен Толстой, как беспощадно верен!» 例如，昨晚我一直在这样安慰自己：“啊，托尔斯泰是多么真实，多么无情的真实！” And that did me good. И это пошло мне на пользу. 这对我有好处。 Yes, really, brother, he is a great writer, say what you like!" Да, право, брат, он великий писатель, что ни говори!» Samoylenko, who had never read Tolstoy and was intending to do so every day of his life, was a little embarrassed, and said: Samoylenko, que nunca tinha lido Tolstoi e tencionava fazê-lo todos os dias da sua vida, ficou um pouco embaraçado e disse Самойленко, который никогда не читал Толстого и собирался читать каждый день своей жизни, немного сконфузился и сказал: 萨莫依连科从来没有读过托尔斯泰的作品，但他打算在一生中的每一天都读一读，因此他感到有些尴尬，便说道：

"Yes, all other authors write from imagination, but he writes straight from nature." "Sim, todos os outros autores escrevem a partir da imaginação, mas ele escreve diretamente a partir da natureza." «Да, все другие авторы пишут по воображению, а он пишет прямо с натуры». “是的，其他作家都是凭想象写作，而他的写作则直接取材于自然。” "My God!" sighed Laevsky; "how distorted we all are by civilisation! suspirou Laevsky; "como estamos todos distorcidos pela civilização! вздохнул Лаевский; "Как мы все искажены цивилизацией! 拉耶夫斯基叹了口气，“我们大家怎么都被文明扭曲了啊！ I fell in love with a married woman and she with me. Я влюбился в замужнюю женщину, а она в меня. 我爱上了一个已婚女人，她也爱上了我。 To begin with, we had kisses, and calm evenings, and vows, and Spencer, and ideals, and interests in common. Para começar, tínhamos beijos, e noites calmas, e votos, e Spencer, e ideais, e interesses em comum. Для начала у нас были и поцелуи, и спокойные вечера, и клятвы, и Спенсер, и идеалы, и общие интересы. 首先，我们有亲吻，有平静的夜晚，有誓言，有斯宾塞，有共同的理想和兴趣。 What a deception! Que engano! Какой обман! We really ran away from her husband, but we lied to ourselves and made out that we ran away from the emptiness of the life of the educated class. Fugimos realmente do marido dela, mas mentimos a nós próprios e fingimos que fugimos do vazio da vida da classe culta. Мы действительно сбежали от ее мужа, но мы солгали себе и сделали вид, что сбежали от пустоты жизни образованного класса. 我们确实是逃离了她的丈夫，但我们欺骗了自己，假装逃离了知识阶层生活的空虚。 We pictured our future like this: to begin with, in the Caucasus, while we were getting to know the people and the place, I would put on the Government uniform and enter the service; then at our leisure we would pick out a plot of ground, would toil in the sweat of our brow, would have a vineyard and a field, and so on. Imaginámos o nosso futuro da seguinte forma: para começar, no Cáucaso, enquanto conhecíamos as pessoas e o local, eu vestiria o uniforme do Governo e entraria ao serviço; depois, quando quiséssemos, escolheríamos um terreno, trabalharíamos com o suor do nosso rosto, teríamos uma vinha e um campo, e assim por diante. Мы представляли себе наше будущее так: для начала, на Кавказе, пока мы знакомимся с людьми и местом, я надену казенный мундир и поступлю на службу; потом на досуге выбирали бы клочок земли, трудились бы в поте лица, имели бы виноградник и поле и т.д. 我们这样描绘我们的未来：首先，在高加索，当我们熟悉那里的人和地方时，我会穿上政府制服，参军；然后，我们会在闲暇时选出一块地，辛勤地劳作，拥有一个葡萄园和一片田地，等等。 If you were in my place, or that zoologist of yours, Von Koren, you might live with Nadyezhda Fyodorovna for thirty years, perhaps, and might leave your heirs a rich vineyard and three thousand acres of maize; but I felt like a bankrupt from the first day. Se estivesses no meu lugar, ou no lugar desse teu zoólogo, Von Koren, poderias viver com Nadyezhda Fyodorovna durante trinta anos, talvez, e deixar aos teus herdeiros uma rica vinha e três mil hectares de milho; mas eu senti-me um falido desde o primeiro dia. Если бы вы были на моем месте или на этом вашем зоологе фон Корене, вы могли бы прожить с Надеждой Федоровной, может быть, лет тридцать и оставить наследникам богатым виноградник и три тысячи десятин кукурузы; но я чувствовал себя банкротом с первого дня. 如果您处在我的位置，或者处在您的那位动物学家冯·柯连的位置，您也许可以同娜杰日达·费多罗芙娜一起生活三十年，并且可以给您的继承人留下一片肥沃的葡萄园和三千俄亩玉米地；但是从第一天起，我就感到自己像个破产者。 In the town you have insufferable heat, boredom, and no society; if you go out into the country, you fancy poisonous spiders, scorpions, or snakes lurking under every stone and behind every bush, and beyond the fields—mountains and the desert. Na cidade, temos um calor insuportável, o tédio e a ausência de sociedade; se formos para o campo, imaginamos aranhas venenosas, escorpiões ou cobras à espreita debaixo de cada pedra e atrás de cada arbusto, e para além dos campos - montanhas e o deserto. В городе невыносимая жара, скука и никакого общества; если выйдешь за город, то представишь себе ядовитых пауков, скорпионов или змей, таящихся под каждым камнем и за каждым кустом, а за полями — горы и пустыни. 城里酷热难耐，令人厌烦，而且没有社交；如果你到乡下去，你会想象到有毒的蜘蛛、蝎子或蛇潜伏在每一块石头下、每一丛灌木后面，以及田野之外的山脉和沙漠中。 Alien people, an alien country, a wretched form of civilisation—all that is not so easy, brother, as walking on the Nevsky Prospect in one's fur coat, arm-in-arm with Nadyezhda Fyodorovna, dreaming of the sunny South. Um povo estranho, um país estranho, uma forma miserável de civilização - tudo isso não é tão fácil, irmão, como passear na Nevsky Prospect com um casaco de peles, de braço dado com Nadyezhda Fyodorovna, sonhando com o Sul solarengo. Чужие люди, чужая страна, убогая форма цивилизации — все это не так просто, брат, как ходить по Невскому проспекту в шубе, под руку с Надеждой Федоровной, мечтая о солнечном юге. 陌生的人民，陌生的国家，可悲的文明——所有这一切都不是那么容易，兄弟，就像穿着皮大衣，和娜杰日达·费多罗芙娜手挽手，在涅瓦大街上漫步，梦想着阳光明媚的南方一样。 What is needed here is a life and death struggle, and I'm not a fighting man. Здесь нужна борьба не на жизнь, а на смерть, а я не воин. 这里需要的是一场生死斗争，而我并不是一名战士。 A wretched neurasthenic, an idle gentleman . Un neurasténico miserable, un caballero ocioso . Несчастный неврастеник, бездельник. 一个可怜的神经衰弱者，一个懒惰的绅士。 From the first day I knew that my dreams of a life of labour and of a vineyard were worthless. С первого дня я знал, что мои мечты о трудовой жизни и о винограднике ничего не стоят. 从第一天起，我就知道，我那劳作的生活和葡萄园的梦想毫无价值。 As for love, I ought to tell you that living with a woman who has read Spencer and has followed you to the ends of the earth is no more interesting than living with any Anfissa or Akulina. Что касается любви, то я должен вам сказать, что жить с женщиной, которая читала Спенсера и ходила за вами на край света, не интереснее, чем жить с какой-нибудь Анфиссой или Акулиной. 至于爱情，我应该告诉你，和一个读过斯宾塞并追随你到天涯海角的女人生活在一起，并不比和安菲萨或阿库丽娜生活在一起更有趣。 There's the same smell of ironing, of powder, and of medicines, the same curl-papers every morning, the same self-deception." Тот же запах глажки, пудры и лекарств, те же папильотки каждое утро, тот же самообман». 每天早晨都有同样的熨斗味、粉末味和药物味，同样的卷发纸味，同样的自欺欺人。” "You can't get on in the house without an iron," said Samoylenko, blushing at Laevsky's speaking to him so openly of a lady he knew. — Без утюга в доме нельзя, — сказал Самойленко, краснея от того, что Лаевский так откровенно говорил ему о знакомой даме. “没有熨斗，你在屋里就没法生活，”萨莫依连科说，他看见拉耶甫斯基这样直率地跟他谈论一位他认识的太太，脸红了。 "You are out of humour to-day, Vanya, I notice. — Ты сегодня не в духе, Ваня, я замечаю. “瓦尼亚，我看你今天心情不好。 Nadyezhda Fyodorovna is a splendid woman, highly educated, and you are a man of the highest intellect. Надежда Федоровна прекрасная женщина, высокообразованная, а вы человек высочайшего ума. 娜杰日达·费奥多罗芙娜是一位出色的女性，受过高等教育，而您是一位才智超群的男人。 Of course, you are not married," Samoylenko went on, glancing round at the adjacent tables, "but that's not your fault; and besides . Вы, конечно, не женаты, — продолжал Самойленко, оглядывая соседние столики, — но это не ваша вина; и вообще . 当然，你们还没有结婚，”萨莫伊连科继续说，目光扫视着相邻的桌子，“但这不是你们的错；再说……” one ought to be above conventional prejudices and rise to the level of modern ideas. надо быть выше общепринятых предрассудков и подняться до уровня современных идей. 一个人应该超越传统偏见，上升到现代观念的水平。 I believe in free love myself, yes. Я сам верю в свободную любовь, да. 是的，我自己相信自由恋爱。 But to my thinking, once you have settled together, you ought to go on living together all your life." Но, по-моему, раз уж вы поселились вместе, вам следует прожить вместе всю жизнь». 但在我看来，一旦你们安定下来，你们就应该一辈子生活在一起。” "Without love?" "Без любви?" "I will tell you directly," said Samoylenko. -- Я вам прямо скажу, -- сказал Самойленко. “我会直接告诉你，”萨莫伊连科说。 "Eight years ago there was an old fellow, an agent, here—a man of very great intelligence. «Восемь лет тому назад здесь был старик, агент, человек очень большого ума. “八年前，这里有一位老家伙，他是一名特工，非常聪明。 Well, he used to say that the great thing in married life was patience. Ну, он говорил, что самое главное в супружеской жизни — терпение. 他曾经说过，婚姻生活中最重要的事情就是耐心。 Do you hear, Vanya? Слышишь, Ваня? Not love, but patience. Не любовь, а терпение. Love cannot last long. Любовь не может длиться долго. 爱情无法长久。 You have lived two years in love, and now evidently your married life has reached the period when, in order to preserve equilibrium, so to speak, you ought to exercise all your patience. Вы прожили два года в любви, и теперь, видимо, ваша супружеская жизнь достигла того периода, когда, чтобы сохранить, так сказать, равновесие, вам следует упражнять все свое терпение. 你们已经在爱情中度过了两年，而现在，显然你们的婚姻生活已经到了这样一个时期，为了保持平衡，可以说，你们应该竭尽全力保持耐心。 ." "You believe in your old agent; to me his words are meaningless. «Вы верите в своего старого агента, для меня его слова ничего не значат. “你相信你的老经纪人；但对我来说他的话毫无意义。 Your old man could be a hypocrite; he could exercise himself in the virtue of patience, and, as he did so, look upon a person he did not love as an object indispensable for his moral exercises; but I have not yet fallen so low. Ваш старик мог быть лицемером; он мог упражнять себя в добродетели терпения и при этом смотреть на человека, которого он не любил, как на предмет, необходимый для его нравственных упражнений; но я еще не пал так низко. 你老爸可能是个伪君子；他可以锻炼自己的耐心美德，并且，当他这样做时，把他不爱的人视为他道德锻炼中不可或缺的对象；但我还没有堕落到这么低。 If I want to exercise myself in patience, I will buy dumb-bells or a frisky horse, but I'll leave human beings alone." Если я хочу упражнять себя в терпении, я куплю гантели или резвую лошадь, но людей оставлю в покое». 如果我想锻炼自己的耐心，我会买哑铃或一匹活泼的马，但我不会打扰人类。” Samoylenko asked for some white wine with ice. Самойленко попросил белого вина со льдом. 萨莫伊连科要了一些加冰的白葡萄酒。 When they had drunk a glass each, Laevsky suddenly asked: Когда они выпили по стакану, Лаевский вдруг спросил: 等到他们每人喝了一杯酒的时候，拉耶甫斯基突然问道：

"Tell me, please, what is the meaning of softening of the brain?" "Скажите, пожалуйста, что означает размягчение мозга?" “请告诉我，脑软化是什么意思？” "How can I explain it to you? "Как я могу тебе это объяснить? “我该怎么向你解释呢？ It's a disease in which the brain becomes softer . É uma doença em que o cérebro fica mais mole. Это болезнь, при которой мозг становится мягче. 这是一种脑部变软的疾病。 as it were, dissolves." как бы растворяется». "Is it curable?" "Это излечимо?" "Yes, if the disease is not neglected. «Да, если болезнь не запущена. “是的，如果这种疾病没有被忽视的话。 Cold douches, blisters. Duchas frias, bolhas. Холодный душ, волдыри. 冷冲洗，起水泡。 Something internal, too." Что-то внутреннее тоже». 也有一些内在的东西。” "Oh! Well, you see my position; I can't live with her: it is more than I can do. Ну, вы видите мое положение; Я не могу с ней жить: это больше, чем я могу сделать. 好吧，你知道我的处境；我不能和她一起生活：这超出了我的能力范围。 While I'm with you I can be philosophical about it and smile, but at home I lose heart completely; I am so utterly miserable, that if I were told, for instance, that I should have to live another month with her, I should blow out my brains. Пока я с тобой, я могу относиться к этому философски и улыбаться, но дома я совершенно падаю духом; Я так несчастен, что если бы мне сказали, например, что мне придется жить с ней еще месяц, я бы вышиб себе мозги. 和你在一起时，我可以对此保持达观并微笑，但是回到家，我就会彻底灰心丧气；我是如此的痛苦，以至于如果有人告诉我，比如说，我必须和她再生活一个月，我就会开枪自杀。 At the same time, parting with her is out of the question. При этом о расставании с ней не может быть и речи. 但同时，和她分开也是不可能的。 She has no friends or relations; she cannot work, and neither she nor I have any money. У нее нет друзей или родственников; она не может работать, и ни у нее, ни у меня нет денег. 她没有朋友，没有亲戚，不能工作，而且我和她都没有钱。 What could become of her? Что с ней могло стать? 她会变成什么样子呢？ To whom could she go? К кому она могла пойти? 她能去找谁呢？ There is nothing one can think of. Нет ничего, о чем можно было бы подумать. Come, tell me, what am I to do?" Подойди, скажи мне, что мне делать?» "H'm! ." growled Samoylenko, not knowing what to answer. — проворчал Самойленко, не зная, что ответить. 萨莫伊连科咆哮道，不知道该怎么回答。 "Does she love you?" — Она любит тебя? "Yes, she loves me in so far as at her age and with her temperament she wants a man. "Sim, ela ama-me na medida em que, na sua idade e com o seu temperamento, quer um homem. «Да, она любит меня постольку, поскольку в ее возрасте и при ее темпераменте она хочет мужчину. “是的，她爱我，因为以她的年龄和性格，她需要一个男人。 It would be as difficult for her to do without me as to do without her powder or her curl-papers. Seria tão difícil para ela passar sem mim como passar sem o seu pó ou o seu papel de frisar. Ей было бы так же трудно обойтись без меня, как без ее пудры или папильотки. 对她来说，没有我就如同没有她的粉或卷发纸一样困难。 I am for her an indispensable, integral part of her boudoir." Я для нее незаменимая, неотъемлемая часть ее будуара». 对她来说，我是她闺房中不可或缺的一部分。” Samoylenko was embarrassed. Самойленко смутился.

"You are out of humour to-day, Vanya," he said. — Ты сегодня не в духе, Ваня, — сказал он. "You must have had a bad night." — Должно быть, у тебя была плохая ночь. "Yes, I slept badly. «Да, я плохо спал. “是的，我睡得不好。 Altogether, I feel horribly out of sorts, brother. Em suma, sinto-me horrivelmente desorientado, irmão. В общем, я чувствую себя ужасно не в своей тарелке, брат. 总而言之，我感觉非常不舒服，兄弟。 My head feels empty; there's a sinking at my heart, a weakness. Моя голова кажется пустой; в моем сердце тонет, слабость. 我感觉头脑一片空白；我的心沉了下去，感到无力。 I must run away." Я должен убежать». "Run where?" "Бежать куда?" "There, to the North. «Туда, на север. To the pines and the mushrooms, to people and ideas. К соснам и грибам, к людям и идеям. 对于松树和蘑菇、对于人们和想法。 I'd give half my life to bathe now in some little stream in the province of Moscow or Tula; to feel chilly, you know, and then to stroll for three hours even with the feeblest student, and to talk and talk endlessly. Полжизни отдал бы, чтобы искупаться теперь в каком-нибудь ручейке в Московской губернии или Тульской; зябнуть, знаете ли, а потом часа три гулять даже с самым слабым студентом, и говорить, и говорить без конца. 我愿意用半生的时间，在莫斯科州或者图拉州的某条小河里沐浴，感受一阵清凉，然后与最虚弱的学生一起漫步三个小时，无休止地聊天。 And the scent of the hay! E o cheiro do feno! И запах сена! 还有干草的香味！ Do you remember it? And in the evening, when one walks in the garden, sounds of the piano float from the house; one hears the train passing. А вечером, когда гуляешь в саду, из дома доносятся звуки рояля; слышно, как проходит поезд. 晚上，当你在花园里散步时，你会听到屋内飘来钢琴声，听到火车驶过的声音。 ." Laevsky laughed with pleasure; tears came into his eyes, and to cover them, without getting up, he stretched across the next table for the matches. Лаевский засмеялся от удовольствия; слезы выступили у него на глазах, и, чтобы скрыть их, он, не вставая, потянулся через соседний стол за спичками. 拉耶甫斯基开心地笑了，眼里噙满了泪水。他没有站起来，而是趴在旁边的桌子上去拿火柴，以便遮住眼泪。

"I have not been in Russia for eighteen years," said Samoylenko. «Я не был в России восемнадцать лет, — сказал Самойленко. “我已经十八年没回过俄罗斯了，”萨莫伊连科说道。 "I've forgotten what it is like. "Я забыл, каково это. To my mind, there is not a country more splendid than the Caucasus." На мой взгляд, нет страны прекраснее Кавказа». 在我看来，没有一个国家比高加索更美丽。” "Vereshtchagin has a picture in which some men condemned to death are languishing at the bottom of a very deep well. "Vereshtchagin tem um quadro em que alguns homens condenados à morte estão a definhar no fundo de um poço muito fundo. «У Верещагина есть картина, на которой несколько человек, приговоренных к смерти, томятся на дне очень глубокого колодца. “维列夏金有一幅画，画中一些被判处死刑的人正痛苦地躺在一口很深的井底。 Your magnificent Caucasus strikes me as just like that well. O vosso magnífico Cáucaso parece-me ser exatamente esse poço. Ваш великолепный Кавказ поражает меня именно так. 你的壮丽高加索给我的印象就如同那口井一样。 If I were offered the choice of a chimney-sweep in Petersburg or a prince in the Caucasus, I should choose the job of chimney-sweep." Se me oferecessem a escolha entre um limpa-chaminés em Petersburgo ou um príncipe no Cáucaso, eu escolheria o emprego de limpa-chaminés". Если бы мне предложили на выбор трубочиста в Петербурге или князя на Кавказе, я бы выбрал работу трубочиста». 如果让我在彼得堡当一名扫烟囱的人和在高加索当一名王子之间做出选择，我会选择扫烟囱的人。” Laevsky grew pensive. Лаевский задумался. 拉耶夫斯基陷入沉思。 Looking at his stooping figure, at his eyes fixed dreamily at one spot, at his pale, perspiring face and sunken temples, at his bitten nails, at the slipper which had dropped off his heel, displaying a badly darned sock, Samoylenko was moved to pity, and probably because Laevsky reminded him of a helpless child, he asked: Глядя на его сутулую фигуру, на его мечтательно устремленные в одно место глаза, на его бледное, вспотевшее лицо и ввалившиеся виски, на обкусанные ногти, на свалившуюся с каблука туфельку, обнажив плохо заштопанный носок, Самойленко растрогался. жалости, и, вероятно, потому, что Лаевский напоминал ему беспомощного ребенка, он спросил: 萨莫依连科瞧着他那弯腰驼背的身子，瞧着他那双恍惚地盯着一个地方的眼睛，瞧着他那苍白的、满是汗水的脸和凹陷的太阳穴，瞧着他那被咬过的指甲，瞧着他那从鞋跟上掉下来的拖鞋，露出一只缝补得很差的袜子，心里起了恻隐之心。大概是因为拉耶甫斯基使他想起一个无助的孩子，所以他问道：

"Is your mother living?" — Твоя мать жива? "Yes, but we are on bad terms. "Да, но мы в плохих отношениях. She could not forgive me for this affair." Она не могла простить мне этого романа». Samoylenko was fond of his friend. Samoylenko gostava muito do seu amigo. Самойленко любил своего друга. 萨莫伊连科很喜欢他的朋友。 He looked upon Laevsky as a good-natured fellow, a student, a man with no nonsense about him, with whom one could drink, and laugh, and talk without reserve. Он смотрел на Лаевского, как на добродушного парня, студента, человека без глупостей, с которым можно и выпить, и посмеяться, и поговорить без утайки. 在他心目中，拉耶甫斯基是一个心地善良的人，一个学生，一个不胡闹的人，可以和他一起喝酒，一起笑，一起无拘无束地聊天。 What he understood in him he disliked extremely. То, что он понимал в нем, ему крайне не нравилось. 他极其不喜欢他身上所理解到的一切。 Laevsky drank a great deal and at unsuitable times; he played cards, despised his work, lived beyond his means, frequently made use of unseemly expressions in conversation, walked about the streets in his slippers, and quarrelled with Nadyezhda Fyodorovna before other people—and Samoylenko did not like this. Laevsky bebia muito e em alturas impróprias; jogava às cartas, desprezava o seu trabalho, vivia para além das suas possibilidades, usava frequentemente expressões impróprias nas conversas, andava pelas ruas de chinelos e discutia com Nadyezhda Fyodorovna antes das outras pessoas - e Samoylenko não gostava disso. Лаевский пил много и в неподходящее время; он играл в карты, презирал свою работу, жил не по средствам, часто употреблял в разговоре неблаговидные выражения, ходил по улицам в туфлях и ссорился с Надеждой Федоровной при посторонних, — и Самойленко этого не любил. 拉耶甫斯基酗酒，而且喝酒的时间不对，他打牌，鄙视工作，生活入不敷出，说话时常常说一些不雅的话，穿着拖鞋在街上走来走去，当着众人的面跟娜杰日达·费多罗芙娜吵架，——萨莫依连科对此很不满意。 But the fact that Laevsky had once been a student in the Faculty of Arts, subscribed to two fat reviews, often talked so cleverly that only a few people understood him, was living with a well-educated woman—all this Samoylenko did not understand, and he liked this and respected Laevsky, thinking him superior to himself. Но то, что Лаевский когда-то был студентом художественного факультета, выписывал два жирных журнала, говорил часто так умно, что его понимали лишь немногие, жил с интеллигентной женщиной, — всего этого Самойленко не понимал, и он любил это и уважал Лаевского, считая его выше себя. 可是，拉耶甫斯基曾经是文科系的学生，订阅过两本厚厚的书，常常讲一些聪明的话，只有很少的人能听懂，还和一个受过良好教育的女人同居，——这一切萨莫依连科都不懂，他喜欢这些，尊敬拉耶甫斯基，认为他比自己高一等。

"There is another point," said Laevsky, shaking his head. -- Есть еще один момент, -- сказал Лаевский, качая головой. "Only it is between ourselves. "Только это между нами. I'm concealing it from Nadyezhda Fyodorovna for the time. От Надежды Федоровны пока утаиваю. Don't let it out before her. Не выкладывайся перед ней. I got a letter the day before yesterday, telling me that her husband has died from softening of the brain." Recebi uma carta anteontem, dizendo-me que o marido dela morreu de amolecimento do cérebro". Позавчера я получил письмо, в котором говорилось, что ее муж умер от размягчения мозга». 前天我收到信，说她丈夫因脑软化去世了。” "The Kingdom of Heaven be his!" "Царство Небесное да будет ему!" “愿天国归于他！” sighed Samoylenko. "Why are you concealing it from her?" — Почему ты скрываешь это от нее? "To show her that letter would be equivalent to 'Come to church to be married.' «Показать ей это письмо было бы равносильно «Прийти в церковь, чтобы выйти замуж». “向她展示这封信就相当于‘来教堂结婚’。 And we should first have to make our relations clear. И мы должны сначала прояснить наши отношения. When she understands that we can't go on living together, I will show her the letter. Когда она поймет, что мы не можем дальше жить вместе, я покажу ей письмо. Then there will be no danger in it." Тогда в нем не будет опасности». "Do you know what, Vanya," said Samoylenko, and a sad and imploring expression came into his face, as though he were going to ask him about something very touching and were afraid of being refused. — Знаешь что, Ваня, — сказал Самойленко, и на лице его появилось грустное и умоляющее выражение, как будто он собирался спросить его о чем-то очень трогательном и боялся получить отказ. “您知道吗，万尼亚，”萨莫依连科说道，脸上露出悲伤而恳求的表情，仿佛他要问他一件非常感人的事，但又怕被拒绝。 "Marry her, my dear boy!" "Женись на ней, мой дорогой мальчик!" "Why?" "Do your duty to that splendid woman! «Исполни свой долг перед этой великолепной женщиной! Her husband is dead, and so Providence itself shows you what to do!" Ее муж умер, так что само провидение указывает вам, что делать!» 她的丈夫已经死了，所以上帝会告诉你该怎么做！” "But do understand, you queer fellow, that it is impossible. "Mas compreende, seu maricas, que isso é impossível. -- Но пойми же, чудак, что это невозможно. “但是你这个奇怪的家伙，请你明白，这是不可能的。 To marry without love is as base and unworthy of a man as to perform mass without believing in it." Casar sem amor é tão baixo e indigno de um homem como celebrar uma missa sem acreditar nela". Жениться без любви так же низко и недостойно мужчины, как служить мессу, не веря в нее». 没有爱情的结婚，就如同不信仰弥撒却去做弥撒一样，是卑鄙无耻的。” "But it's your duty to." — Но это твой долг. "Why is it my duty?" "Почему это мой долг?" Laevsky asked irritably. — раздраженно спросил Лаевский.

"Because you took her away from her husband and made yourself responsible for her." — Потому что ты забрал ее у мужа и взял на себя ответственность за нее. "But now I tell you in plain Russian, I don't love her!" "Mas agora digo-te em russo claro, eu não a amo!" "Но теперь я говорю вам по-русски, я не люблю ее!" “但是现在我用简单的俄语告诉你，我不爱她！” "Well, if you've no love, show her proper respect, consider her wishes. "Bem, se não tens amor, mostra-lhe o devido respeito, considera os seus desejos. «Ну, а коли нет любви, то прояви к ней должное уважение, прислушайся к ее желаниям. “好吧，如果你没有爱，就对她表示应有的尊重，考虑她的意愿。 ." "'Show her respect, consider her wishes,'" Laevsky mimicked him. «Окажите ей уважение, учтите ее пожелания», — передразнил его Лаевский. “‘尊重她，考虑她的意愿。’”拉耶夫斯基模仿他的话。 "As though she were some Mother Superior! «Как будто она какая-то игуменья! “就好像她是什么修道院院长似的！ You are a poor psychologist and physiologist if you think that living with a woman one can get off with nothing but respect and consideration. É um mau psicólogo e fisiologista se pensa que, ao viver com uma mulher, só pode ter respeito e consideração. Плохой вы психолог и физиолог, если думаете, что, живя с женщиной, можно отделаться только уважением и вниманием. 如果您认为与女人生活在一起只需要尊重和体贴就可以过得很好，那么您就是一个糟糕的心理学家和生理学家。 What a woman thinks most of is her bedroom." Больше всего женщина думает о своей спальне». 女人最想念的就是她的卧室。” "Vanya, Vanya!" said Samoylenko, overcome with confusion. — сказал Самойленко, охваченный смущением. 萨莫伊连科困惑地说道。

"You are an elderly child, a theorist, while I am an old man in spite of my years, and practical, and we shall never understand one another. «Вы пожилой ребенок, теоретик, а я старик, несмотря на свои годы, и практичный, и мы никогда не поймем друг друга. “你是一个年老的孩子，一个理论家，而我是一个年事已高的老人，一个务实的人，我们永远无法相互理解。 We had better drop this conversation. Нам лучше прекратить этот разговор. 我们最好停止这个谈话。 Mustapha!" Мустафа!" Laevsky shouted to the waiter. — крикнул Лаевский официанту. "What's our bill?" "Какой у нас счет?" "No, no . "Нет нет . ." the doctor cried in dismay, clutching Laevsky's arm. gritou o médico, desanimado, agarrando-se ao braço de Laevsky. — вскричал в испуге доктор, хватая Лаевского за руку. 医生抓住拉耶夫斯基的手臂，惊恐地喊道。 "It is for me to pay. "Это мне платить. I ordered it. Я заказал это. 我点了它。 Make it out to me," he cried to Mustapha. Faz-me a conta", gritou para Mustapha. Сделай это мне, — крикнул он Мустафе. 向我解释一下，”他向穆斯塔法喊道。 The friends got up and walked in silence along the sea-front. Друзья встали и молча пошли по набережной. 朋友们站起来，沿着海滨默默地走着。 When they reached the boulevard, they stopped and shook hands at parting. Дойдя до бульвара, они остановились и пожали друг другу руки на прощание. 当他们到达林荫大道时，他们停下来握手告别。

"You are awfully spoilt, my friend!" "És muito mimado, meu amigo!" — Ты ужасно избалован, мой друг! “你真是被宠坏了，我的朋友！” Samoylenko sighed. Самойленко вздохнул. "Fate has sent you a young, beautiful, cultured woman, and you refuse the gift, while if God were to give me a crooked old woman, how pleased I should be if only she were kind and affectionate! "O destino enviou-te uma mulher jovem, bonita e culta, e tu recusas o presente, enquanto que, se Deus me desse uma velha torta, como eu ficaria satisfeito se ela fosse gentil e carinhosa! «Судьба послала вам молодую, красивую, культурную женщину, а вы отказываетесь от подарка, а если бы Бог дал мне кривую старуху, как бы я был рад, если бы она была доброй и ласковой! “命运给你送来了一位年轻、美丽、有教养的女人，而你却拒绝了这一礼物，而如果上帝赐给我一位驼背的老妇人，只要她善良、多情，我会多么高兴啊！ I would live with her in my vineyard and . Я буду жить с ней в моем винограднике и... 我会和她一起住在我的葡萄园里。 ." Samoylenko caught himself up and said: Самойленко спохватился и сказал: 萨莫伊连科站起来说：

"And she might get the samovar ready for me there, the old hag." — А она мне там самовар приготовит, старая ведьма. “她也许会在那里给我准备好茶炊，这个老太婆。” After parting with Laevsky he walked along the boulevard. Расставшись с Лаевским, он шел по бульвару. 他和拉耶夫斯基分手后，沿着林荫大道散步。 When, bulky and majestic, with a stern expression on his face, he walked along the boulevard in his snow-white tunic and superbly polished boots, squaring his chest, decorated with the Vladimir cross on a ribbon, he was very much pleased with himself, and it seemed as though the whole world were looking at him with pleasure. Quando, volumoso e majestoso, com uma expressão severa no rosto, caminhava pela avenida com a sua túnica branca como a neve e botas soberbamente polidas, encurvando o peito, decorado com a cruz de Vladimir numa fita, estava muito satisfeito consigo próprio, e parecia que o mundo inteiro olhava para ele com prazer. Когда, грузный и величественный, со строгим выражением лица, он шел по бульвару в своем белоснежном гимнастерке и великолепно начищенных сапогах, расправив грудь, украшенную Владимирским крестом на ленте, он был очень доволен собой. , и казалось, что весь мир смотрит на него с удовольствием. 当他身穿雪白上衣和擦得锃亮的靴子，挺起胸膛，脸上带着严肃的表情，体格魁梧，脸上带着严肃的表情，胸前佩戴着系在绶带上的弗拉基米尔十字勋章，沿着林荫大道行走时，他显得非常得意，似乎全世界都用愉悦的目光看着他。 Without turning his head, he looked to each side and thought that the boulevard was extremely well laid out; that the young cypress-trees, the eucalyptuses, and the ugly, anemic palm-trees were very handsome and would in time give abundant shade; that the Circassians were an honest and hospitable people. Не оборачивая головы, он смотрел по сторонам и думал, что бульвар очень хорошо уложен; что молодые кипарисы, эвкалипты и уродливые, анемичные пальмы очень красивы и со временем дадут обильную тень; что черкесы были честным и гостеприимным народом. 他没有回头，只是向两边看了看，觉得林荫大道规划得非常好；年轻的柏树、桉树，还有丑陋贫血的棕榈树都很漂亮，而且能及时提供充足的树荫；切尔克斯人是一群诚实好客的民族。

"It's strange that Laevsky does not like the Caucasus," he thought, "very strange." «Странно, что Лаевский не любит Кавказ, — подумал он, — очень странно». “拉耶甫斯基不喜欢高加索，这很奇怪，”他想，“很奇怪。” Five soldiers, carrying rifles, met him and saluted him. Пятеро солдат с винтовками встретили его и отдали ему честь. 五名手持步枪的士兵迎接了他并向他敬礼。 On the right side of the boulevard the wife of a local official was walking along the pavement with her son, a schoolboy. По правой стороне бульвара по тротуару шла жена местного чиновника с сыном-школьником. 在林荫大道的右侧，一位当地官员的妻子正带着她的儿子（一个学童）沿着人行道行走。

"Good-morning, Marya Konstantinovna," Samoylenko shouted to her with a pleasant smile. — Здравствуй, Марья Константиновна, — крикнул ей Самойленко с приятной улыбкой. “早上好，玛丽亚·康斯坦丁诺芙娜，”萨莫伊连科带着愉快的微笑向她喊道。 "Have you been to bathe? «Вы были купаться? Ha, ha, ha! Ха, ха, ха! My respects to Nikodim Alexandritch!" Мое почтение Никодиму Александрычу!» 我向尼科迪姆·亚历山德里奇表示敬意！” And he went on, still smiling pleasantly, but seeing an assistant of the military hospital coming towards him, he suddenly frowned, stopped him, and asked: И он продолжал, по-прежнему приятно улыбаясь, но, увидев идущего к нему фельдшера военного госпиталя, вдруг нахмурился, остановил его и спросил: 他继续往前走，脸上仍挂着愉快的笑容，但是看到一名军医院的助理朝他走来，他突然皱起眉头，拦住了他，问道：

"Is there any one in the hospital?" — Есть кто-нибудь в больнице? "No one, Your Excellency." — Никто, ваше превосходительство. "Eh?" "Э?" "No one, Your Excellency." “没有人，陛下。” "Very well, run along. «Хорошо, беги дальше. “很好，你快跑吧。 ." Swaying majestically, he made for the lemonade stall, where sat a full-bosomed old Jewess, who gave herself out to be a Georgian, and said to her as loudly as though he were giving the word of command to a regiment: Balançando-se majestosamente, dirigiu-se à barraca da limonada, onde estava sentada uma velha judia de seios fartos, que se fazia passar por georgiana, e disse-lhe tão alto como se estivesse a dar a palavra de comando a um regimento: Величественно покачиваясь, он направился к лимонадному ларьку, где сидела полногрудая старая еврейка, выдававшая себя за грузинку, и сказал ей так громко, как будто отдавал приказ полку: 他庄严地摇摇晃晃地走向柠檬水摊，那里坐着一位胸脯丰满的老犹太女人，她自称是格鲁吉亚人，他大声对她说，仿佛是在向一个军团下达命令：

"Be so good as to give me some soda-water!" "Будьте так любезны, дайте мне немного содовой воды!" “请给我一些苏打水吧！”